В половодье этот дом из года в год подмывала вода, но он, весь от крыши до основания покрытый зеленой коркой плесени, несокрушимо стоял, огражденный лужами от частых визитов полиции, — стоял и, хотя у него не было крыши,
давал кров разным темным и бесприютным людям.
Родители Алексашки имели собственный дом — один из тех домиков, которые в здешней лесной местности ничего не стоят, но, однако,
дают кров. Других детей, кроме Алексашки, у приказного Рыжова не было, или по крайней мере о них мне ничего не сказано.
Неточные совпадения
― Вы называете жестокостью то, что муж предоставляет жене свободу,
давая ей честный
кров имени только под условием соблюдения приличий. Это жестокость?
— Попробую, начну здесь, на месте действия! — сказал он себе ночью, которую в последний раз проводил под родным
кровом, — и сел за письменный стол. — Хоть одну главу напишу! А потом, вдалеке, когда отодвинусь от этих лиц, от своей страсти, от всех этих драм и комедий, — картина их виднее будет издалека.
Даль оденет их в лучи поэзии; я буду видеть одно чистое создание творчества, одну свою статую, без примеси реальных мелочей… Попробую!..
И княгиня оставляла ее в покое, нисколько не заботясь, в сущности, о грусти ребенка и не делая ничего для его развлечения. Приходили праздники, другим детям дарили игрушки, другие дети рассказывали о гуляньях, об обновах. Сироте ничего не дарили. Княгиня думала, что довольно делает для нее,
давая ей
кров; благо есть башмаки, на что еще куклы!
Они всё только строят, вечно трудятся, их пот и кровь — цемент всех сооружений на земле; но они ничего не получают за это, отдавая все свои силы вечному стремлению сооружать, — стремлению, которое создает на земле чудеса, но все-таки не
дает людям
крова и слишком мало
дает им хлеба.
За известие
даем вашему благородию, что мимошедшего септемврия в седьмый день проживавший в нашем убогом братстве более тринадцати годов схимник Агапит от сея временныя жизни в вечныя
кровы преселися…
Стану кланяться матушке Манефе, призрела бы меня, одинокую, поклонюсь до земли и матери Филагрии, не оставила бы меня Христа ради,
дала бы
кров и пищу.
Каренин говорит ей: «Вы называете жестокостью то, что муж предоставляет жене свободу,
давши ей честный
кров имени только под условием соблюдения приличий. Это жестокость?
Покойный батюшка мой, не желая накликать царский гнев на монастырскую братию, решился выйти к кромешникам из потайной кельи; но перед этим решительным шагом передал мне этот перстень со словами: «Если ты, сын мой, останешься без
крова, пойди к князю Василию Прозоровскому и покажи ему этот перстень — его подарок мне в лучшие годы нашей молодости; он добр и великодушен и не
даст погибнуть сыну своего друга…
Эта женщина, посвятившая ему более половины своей жизни, более четверти века бывшая около него в роли преданной собаки! Чем он платил ей за эту преданность! Он
давал ей
кров, поил, кормил, дарил ее, ласкал… но достаточно ли этого?
Оказалось, что
дамы эти живут под одним с ним
кровом и занимают апартаменты в первом этаже. Собрать о них сведения было таким образом совсем легко.
Кому я нужен теперь? Какое имею я право на существование? Что есть за мною оправдывающего, кроме труда? Пока я трудился и
давал людям малым и беспомощным
кров и пропитание, я все же был человеком, личностью, которая имеет право на уважение и даже заботы, а что я теперь?